В Ельцин Центре в Екатеринбурге 27 сентября стартовали мероприятия, приуроченные к столетию восстановленной Литвы. Среди событий — открытие выставок фотографов Ромуалдаса Пожерскиса «Тело народное: Литва, 1988 г.» и Гинтараса Чесониса «Межвоенная архитектура Каунаса, 1918–1940», показ фильма Гедре Жичките «Как мы играли в революцию» (2012 г.), демонстрация и обсуждение документального кино Литвы вместе с историком кино и медиа Линой Каминскайте-Янчорене.
Старт программе дал руководитель департамента программ и общественных связей Президентского центра Б.Н. Ельцина Денис Корнеевский. Он напомнил, что 13 января 2016 года в Ельцин Центре уже был представлен проект, связанный с Литвой, - выставка фотокорреспондента Евгения Кондакова «Танки не взяли Вильнюс».
— Мы помним и будем помнить, что Борис Ельцин в 1991 году поддержал нашу независимость, помог нам в самое трудное время, — рассказал в интервью для сайта Президентского центра Б. Н. Ельцина советник-посланник представительства Посольства Литовской республики в РФ Гедрюс Галкаускас. — Поддержка России и ее руководства, тех людей, которые выходили тогда на митинги, была очень важна. В то время, когда Литва обретала независимость, я находился в Вильнюсе — правда, не около телебашни, а во Дворце прессы. К самой телебашне мы ездили, тогда транслировались программы, которые рассказывали о происходящем в Литве. При этом чувствовалась уверенность, что нам удастся сохранить независимость. Мы помнили 1987–1989 годы, а в 1990–1991-м были готовы за нее бороться. Фотовыставки Ромуалдаса Пожерскиса и Гинтараса Чесониса, которые открылись в Ельцин Центре, выглядят очень органично. Сегодня мы пытаемся показать, что наше государство — полноправный член ЕС и мирового сообщества. Что касается отношений с Россией, то через культуру и связи между людьми мы стараемся выстраивать межкультурный мост. Вообще в России я никогда не чувствовал, что я человек другого народа, литовец. Музей Бориса Ельцина, который мне довелось посетить, великолепен, в нем есть интересные технические решения. Также в музее представлены сложные моменты современной истории, в том числе литовской, что для меня особенно важно.
— Я второй раз в Музее Бориса Ельцина, и меня вновь поражает зал с «Конституцией», — продолжила атташе по культуре Посольства Литовской республики в РФ Инга Видугирите-Пакерене. — Как филолог, я ощущаю, что текст «Конституции» несет важные и значимые идеи, при этом он красивый. Хорошо, что есть Музей Бориса Ельцина и этот зал, где можно услышать прочтение Конституции известными людьми, проникнуться ее смыслом. Вообще же мы выбрали Ельцин Центр для наших фотовыставок потому, что он показывает нашу общую историю, которая дает возможность идти вперед.
Особо ярким штрихом в программе стал фильм «Как мы играли в революцию», который не без иронии (о её наличии говорит само название) рассказал о творчестве эпатажной и знаковой для своего времени рок-группы «Антис» (в переводе с литовского «утка»). Пик креатива «Антиса» пришелся на 1986–1990 годы, так что, по существу, группа исполняла ту самую «музыку революции», которая воодушевляла тысячи литовцев на обретение долгожданной независимости. Задиристые, музыкально одаренные и собирающие стадионы юные архитекторы во главе с отдаленно напоминающим молодого Вячеслава Бутусова (лидер групп Nautilus Pompilius и «Ю-Питер», выпускник Свердловской архитектурной академии — ред.) Альгирдасом Каушпедасом внесли свой вклад, можно сказать, в процесс проектирования и строительства новой Литвы. Однако впоследствии, если верить фильму, мятежный лидер рокеров превратился в примерного европейского буржуа, который обзавелся всеми атрибутами мещанского благополучного быта, включая дом и пруд с лягушками. Перемены как игра, праздник, хоровод, религиозное шествие, отчасти ритуальная церемония — примерно таков лейтмотив «литовских» культурных событий Ельцин Центра. По словам гостей из Литвы, преобразования в этой прибалтийской республике Советского Союза происходили по-особенному.
— Литва последней оказалась в Советском Союзе в 1940-м году, когда были живы наши родители, которые помнили Литву свободной, — рассказал в интервью для сайта Президентского центра Б. Н. Ельцина Ромуалдас Пожерскис. — У многих хранились документы на принадлежавшие им землю и дома, которые впоследствии удалось вернуть. Затем в течение пятидесяти лет мы жили при Советском Союзе, но одновременно сохраняли память о довоенной демократии, когда даже литовские фермеры имели возможность посещать Европу. Многие литовцы до и после Первой мировой войны ездили в Америку за «длинным рублем», путешествовали по миру. Поэтому-де-юре мы принадлежали Советскому Союзу, а-де-факто — ощущали себя свободными и просто оккупированными. В 1987-м началась «Поющая революция» — с песнями и флагами. Она была очень естественной и шла как бы изнутри народа. Это было восстановление истории и правды.
— Акция 1989-го года «Балтийский путь» была своего рода флешмобом эпохи Перестройки: шестисоткилометровая живая цепь людей, взявшихся за руки. При этом акция была вполне мирной. Как возникла именно эта форма самовыражения?
— Литва, Латвия и Эстония были странами, где традиционно проходили большие праздники песни, на которые порой собирались сотни тысяч человек. Также в странах Балтии отмечались религиозные праздники, во время которых множество людей молились, ходили с флагами. Это были совершенно бесконфликтные действа. Кроме того, в общественно-политическое движение «Саюдис» входило много людей искусства, писателей, музыкантов. Лидер «Саюдиса» Витаутас Ландсбергис был музыковедом и говорил, что руководить этим движением — то же, что управлять большим оркестром, так как нужно понимать, откуда и какой именно звук исходит.
— Если учитывать любовь литовцев к музыке, можно сказать, что популярность рок-группы «Антис» возникла не случайно?
— Да, у группы появлялись песни, которые становились символом времени.
— Какие настроения были у участников акции «Балтийский путь», которых вы запечатлели на фотографиях, представленных на выставке?
— Я искал такой участок дороги, где бы она изгибалась, что позволило бы снять как можно большее количество людей. И нашел точку, где собрались жители деревень в праздничных костюмах. Казалось, они пришли в церковь или на свадьбу. Люди пели песни, размахивали флагами, делились воспоминаниями о своей жизни, о том, как они жили в Сибири. В одной цепи стояли члены компартии и беспартийные, пенсионеры и дети. При этом чувствовался ток истории, который прошел через миллион человек.
— Сегодня есть социальные сети, которые позволяют оперативно передавать информацию, а как в то «безынтернетное» время участники акции узнали о ней?
— Действительно, подготовка акции была масштабной, но уже не было цензуры на радио и по телевидению. Кроме того, жители каждого города знали участки, куда им было необходимо прибыть. Опоздавшие не успевали встать там, где предполагалось, и занимали другие места. Напомню исторические факты: согласно пакту Молотова-Риббентропа 1939 года, были разделены ряд стран, так что Польша, Литва, Латвия, Эстония и значительная часть Финляндии попали в советскую сферу влияния. Небольшая же часть Литвы оказалась в зоне влияния Германии. Когда в 1940-м советские войска вошли в Литву, Сталин и Гитлер договорились, что часть страны была продана Советскому Союзу по цене Аляски. Литовцы не знали об этом до 1988 года.
— Какую роль в самоидентификации Литвы сыграла поддержка Бориса Ельцина?
— Если бы Ельцин проиграл во время путча 1991 года, Литва бы проиграла тоже. Стоит учесть, что в Литве стояли советские войска. Когда путч начался, а Горбачев был изолирован в Форосе, около всех мостов и в других местах стояли советские танки и броневики.
— Как оценивали органы советской центральной власти борьбу Литвы за независимость и массовые акции протеста?
— Предполагаю, что они были в шоке и не знали, что делать. Я снимал, как Ландсбергис писал письма Горбачеву, а вокруг стола стояли люди, и все они смеялись. Я фотографировал и этих людей, и письма, в которых Ландсбергис обращался к Горбачеву «глубокоуважаемый господин» — на это обращение Михаил Сергеевич потом остро отреагировал. А в дни августовского путча я снимал литовских пограничников, которые ждали советских солдат. После проигрыша путча я видел по телевизору программы, рассказывающие о Горбачеве и событиях вокруг Белого Дома. В Музее Бориса Ельцина, который я посетил, интересно то, что через призму жизни одного человека можно увидеть часть жизни страны. Это история о том, как Россия развивалась в ХХ веке, и как произошло освобождение республик, то, что должно было произойти.
Побывал в Музее Бориса Ельцина и Гинтарас Чесонис.
— Я знал, что Музей Бориса Ельцина — удивительный, но он еще лучше, чем я думал, — отметил в интервью Чесонис. — Музей хорошо организован, в нем используются высокие технологии, задействован прогрессивный подход к истории и показана реакция людей на контекст времени. В августе 1991-го мы все следили за событиями в Советском Союзе, и наша свобода была под вопросом. Все могло кончиться иначе и для России.
— Почему в фокусе вашего внимания как фотохудожника оказался именно литовский город Каунас, и что он значит для свободной Литвы?
— Объекты, которые я снимал для выставки, говорят о независимости и о прошлом. Каунас — это город, где я родился, и где поселились после сибирской ссылки мои родители. Когда мои близкие вернулись в родные края, домов, в которых они когда-то жили, уже не было, там находился колхоз. Так что история — это сложное полотно.
