Марк Розовский – об эпохе первого президента

26 июня 2018 г.Татьяна Филиппова
Марк Розовский – об эпохе первого президента

Гостем цикла публичных диалогов «Другой разговор» 30 мая в Ельцин Центре стал Марк Розовский – художественный руководитель театра «У Никитских ворот».

Предметом обсуждения с ведущим цикла журналистом Валерием Выжутовичем выбрали поставленный недавно Марком Розовским в Театре «У Никитских ворот» спектакль по комедии Грибоедова, который называется «Горе без ума».

Безумие, считает режиссер, стало главным содержанием нашего времени.

– Сейчас мы живем без всякого ума, – говорит Марк Григорьевич. – Интеллект все менее востребован. Происходит деградация культуры и гражданского сознания. В пушкинские времена ум был светочем и ориентиром. Нынче востребована посредственность, которая жаждет триумфа. Ради собственного возвышения она готова на все. Молчалины по-прежнему торжествуют.

Встретиться с известным театральным режиссёром, драматургом, композитором, литератором, народным артистом Российской Федерации, желающих оказалось много. В просторной репетиционной аудитории Театральной платформы «В Центре» пришлось выставить дополнительные ряды мобильных кресел. Театралы, участники киноклуба и других образовательных программ Ельцин Центра, преподаватели гуманитарных вузов, журналисты, общественные активисты пришли послушать диалог с человеком, известным своей ярко выраженной гражданской позицией.

«Другой разговор» с Марком Розовским

Незадолго до встречи с общественностью города Марк Григорьевич посетил Музей Бориса Ельцина. Экскурсию для него провел сотрудник музея Андрей Шредер. Впечатлениями о музее, собственными воспоминаниями о первом президенте России и событиях, связанных с ним, он поделился с корреспондентом сайта.

О «Лабиринте истории ХХ века»

– Мне рассказали всю мою жизнь. Не могу сказать, что воспоминания только приятные. Все потрясения, которые сопровождали нашу новейшую историю, начиная с Октябрьской революции, с 1937 года, когда я родился, каждый из нас проживал вместе со страной. Было много жертв. Мой отец, например, отсидел восемнадцать лет в сталинских лагерях. Конечно, потом был полностью реабилитирован.

Мне 81 год. Все главные катаклизмы в истории нашей страны здесь отражены. Поэтому это моя жизнь. Вспомнились переживания на протяжении всей моей жизни. Вплоть до сегодняшнего дня. Ни один музей не может объять необъятное. Но здесь эта попытка есть. Это прекрасно. Во-первых – вкус. Очень легко сбиться в дешевую плакатность, поверхностность обозначения того или иного события. В экспозиции есть объективность, попытка осветить явления со всех сторон. Во-вторых, нет давления – я его не почувствовал. Есть намеки, они читаются. И это тоже прекрасно. Без этого было бы не интересно. Есть позиция у тех, кто делал музей, но она не навязывается.

Марк Розовский в Музее Ельцина

Видео: Александр Поляков

Об экспозиции «Второго дня» – на баррикадах

– Прекрасно помню дни путча. Во всех точках, которые мы сейчас прошли, я был. В первый день путча (19 августа – ред.), когда по телевизору транслировали «Лебединое озеро», я рванул на площадь перед Моссоветом, а оттуда на «Эхо Москвы». Мне позвонили и позвали выступить. Я не мог пройти, потому что улица 25 октября была заграждена огромными баррикадами. Помню, как ночью мы перелезали через них. На «Эхе» было полно народу, и каждому надо было сказать буквально несколько слов. Я сказал: «Если бы был жив Володя Высоцкий, как вы думаете, он был бы с нами или с ними?» Все зааплодировали, потому что ответ был абсолютно ясен. Конечно же, с нами. И только с нами. С Борисом Николаевичем Ельциным и теми людьми, которые мечтали о новой стране – демократической, свободной. Что получилось, мы видим сегодня. Говорю об этом с некоторой болью.

Об образах эпохи и поворотах истории

– Фигура Бориса Николаевича превращается в образ эпохи: его начало, его возвышение, его борение, компромиссы, его атаки и наступления, его мощь напроломная, и при этом какая-то тревога от того, что сердце разорвется, потому что человек не в силах пережить то, что ему пришлось пережить. Поэтому глубоко понятны слова уважаемой Наины Иосифовны, которая в день его отставки так по-человечески сказала: «Слава богу, кончилось!» По-женски это так естественно. А за этим стоит судьба страны. Ельцин принадлежит к тем людям истории, которые нашу страну развернули в другую сторону.

1917 год тоже повернул страну в другую сторону, но она оказалась трагической для десятков миллионов людей. Советская система рухнула, прежде всего, потому что противоречила всем фундаментальным ценностям русской культуры. И русская история должна была поломать ход этой псевдоистории, потому что на протяжении семидесяти лет были одни прекраснодушные лозунги, но гибли миллионы людей, 90 процентов из них были невиновны. Ты смотришь на эту историю, это твоя история, но возникает боль.

О трех днях в августе 1991-го

– Снова возвращаюсь к этим дням и вспоминаю. Это надводная часть айсберга то, что было видно всем. Но 8/9 были скрыты. Например, в день путча снайперы на здании ТАСС могли попасть в зрителей, которые пришли в театр «У Никитских ворот». Ко мне подошел человек в штатском и сказал, что при выходе из театра все должны пойти налево. Потому что если они пойдут направо, то попадут под обстрел снайперов. А потом мы должны были ехать на гастроли в Одессу. Прилетаем, только разместились с вещами, а по телевизору снова показывают ГКЧП, знаменитые дрожащие руки этих героев, которые были обречены. Почему так говорю — «обречены»? Ко мне в гостиницу пришел корреспондент одесской газеты. «Что вы думаете?» А что я мог думать? Набирал московский телефон, и жена моя к трубке (тогда еще не было мобильных телефонов) приставляла радио, вещавшее «Эхо Москвы». Слушал все новости, они были круглосуточные, был в курсе всего. Прилипал к трубке иногда на сорок минут. У меня осталась эта одесская газета, которой я горжусь. Сказал ребятам на следующий день: «Это на два дня!». «Откуда ты знаешь?» – спросили они. Я слушал «Эхо», понимал, что творится в Москве и предполагал, как будут развиваться события. Так оно и произошло – 21 августа все было закончено. И Ельцин был на танке и, помню ликование нашего театра. В этот день мы должны были открывать гастроли спектаклем «Говорит Москва!» или День открытых убийств». Это моя постановка пьесы Даниэля про то, что тоталитарный режим может в любую минуту напасть на отдельного гражданина и казнить его без суда и следствия. Вот это нам готовили гэкачеписты.

О соратниках и противниках Ельцина

– Если честно, считаю, что Борис Николаевич пощадил этих преступников. У него была добрая душа. Щедрая. Он был человечным. Но на кону стояла история новой России. Борис Николаевич уже был у власти. Ему надо было ее удержать. Это я понимаю. Но удержал он власть, получив поддержку народа. Даже не могу, это нескромно с моей стороны, говорить об ошибках Ельцина. Сегодня легко об этом рассуждать. Думаю, что реформы не были бы столь половинчаты, если бы у него не было столько противников и соратников, которые потом оказались противниками. Где оказался Полторанин? Можно назвать еще несколько фамилий. Да и Хасбулатов, который начинал как соратник. Все они рвались к власти, которой были недостойны. А он их пощадил. И коммунистов пощадил. Коммунистическую партию – преступную организацию, которая до сих пор вставляет палки в колеса нашей стране и делает все, чтобы мы вернулись в сталинщину, в то прошлое, которое несовместимо с жизнью свободного человека...

О Борисе Николаевиче и рукопожатиях

– Ельцин – личность грандиозного масштаба, настоящий русский богатырь и духом, и смелостью. У него был живой ум. Он был в отличной форме. Помню его выступление в ВТО. Потом сожгли его и «Московские новости», которые рядом были. Конечно, не случайно. «Московские новости» были демократической газетой, и они поддерживали Ельцина. Мне сегодня, находясь здесь, приятно вспомнить, что я дважды жал ему руку, один раз еще при советской власти здесь, в Свердловске.

В Театре музыкальной комедии шел спектакль «О, милый друг!», я был автором либретто. Мой друг Юра Ряшенцев написал стихи, а музыку – Виктор Лебедев, гениальный композитор, который сочинил музыку более чем к ста фильмам. Главным режиссером театра был Владимир Курочкин. Замечательный человек. Это была незабываемая премьера. То ли в четвертом, то ли в пятом ряду (нас предупредил об этом Курочкин) сидел секретарь обкома. Пришел на премьеру. А дальше было страшное дело. Во-первых, Мопассан. Там была допущена непозволительная эротика. Главный герой шел к вершине власти через постель. Ему помогают его женщины. Он становится депутатом парламента. Хор поет: «Будущее принадлежит пройдохам!» И далее по тексту, в котором есть слово из ненормативной лексики. Курочкин настоял, чтобы слово оставили. Последний аккорд. Буря аплодисментов. Успех. Вышли на поклоны. Занавес закрывается. Все идеально прошло. Немножко вздрогнули в конце. Ну, подумаешь, слово – народное и часто употребляемое. Потом я узнал, что Ельцин терпеть не мог нецензурных выражений и сам никогда не выражался. Но мы-то из Москвы приехали, грубияны. Он пришел поздравить нас. Возвышался над нами, был выше самых высоких артистов. Жмет руку: «Все замечательно! Все понравилось! Очень остро, молодцы!» Говорит хорошие, но дежурные слова. Мы переглядываемся. А он, как будто стесняясь, очень тактично, но твердо: «Это слово, которое вы употребили в конце. Может быть, не стоит? Подумайте!» Никакого разноса. Все очень интеллигентно и по делу. Мы продолжили разговор, а Юра – автор этих строк – отошел от нас, переписал текст, заменил одно слово на другое, близкое по смыслу, но тоже неприятное. Спрашивает: «Так можно?» Ельцин посмотрел сверху вниз и говорит: «Так можно!» Уже тогда мы увидели характер Бориса Николаевича. Мы ведать не ведали, что пройдет несколько лет и он станет президентом России. Для нас он тогда был просто партийный хмырь. Секретарь обкома, а как разговаривает. Мы не могли не учесть его доброжелательное мнение. Курочкин сказал: «У нас хороший секретарь обкома». И это было справедливо. Потом он позвал Курочкина в Москву, и мы с ним встречались. Он хотел повторить постановку в Театре оперетты.

Второй раз Ельцин пожал мне руку, вручая орден. У меня два ордена: орден Почета и «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Второй вручали, когда Бориса Николаевича уже не было. А вот орден Почета я получал из его рук.

О гуманности и милосердии

– У меня с ним есть еще одна связь. Два года я работал в комиссии по помилованию при президенте России. Возглавлял ее писатель Анатолий Приставкин, он меня туда и пригласил. Это была общественная деятельность. Она была, с моей точки зрения, полезной, очень гуманной, серьезной, потому что мы спасали сотни людей. Далеко не всех миловали. Но были случаи, они довольно часто встречаются в юридической практике, когда дальнейшее пребывание в местах не столь отдаленных можно было прекратить досрочно. Это не УДО, а помилование – проявление гуманной сущности государства в отношении провинившихся граждан. Никто не снимал с них вины. Но иногда человек, отсидевший полсрока, заслуживал милосердия. Я пришел в 2000 году, там были замечательные люди. Прошло два года, и комиссию разогнали. Посыпались клеветнические, бездоказательные обвинения, что кто-то получал взятки. Появились лозунги: «Должна быть более суровая политика. Мы должны навести в стране порядок». Тенденции, которые возникли после ухода Бориса Николаевича. Мы как могли противостояли этому: писали статьи и письма. Но решение наверху уже было принято, и все было абсолютно бесполезно. Приставкин мне говорил, что указ о моем назначении стал одним из последних указов, которые подписал Борис Николаевич. Для меня это был серьезный вызов и очень ответственный шаг. Я ездил по тюрьмам, знакомился с делами. Страшные впечатления! Если бы гуманная позиция Ельцина была все-таки принята, то такого безобразия, какое сегодня творится, не было бы. Когда я читаю, что у нас почти семьсот тысяч заключенных, а за полгода были помилованы один или два, то это вызывает гомерический плач. Горько! Это значит, что наша страна бесчувственная. Более того, сейчас вместо одной комиссии назначили по количеству регионов. В каждом – своя комиссия. Они сидят при губернаторах и ничего не предпринимают, потому что не имеют достаточного морального авторитета, чтобы спасать людей. Вы не представляете, какие письма мы получали, какие дела рассматривали. Если мы хотим, чтобы у нас было гражданское общество, мы должны требовать восстановления. Голос народа должен быть так же важен для государства, как и тех, кто его охраняет. Это один из заветов Ельцина, который забыт. Это неправильно. И только здесь в Центре Бориса Ельцина это и можно с горечью констатировать. В этой комиссии были заслуженные юристы. Мы никогда без юристов ничего не предпринимали. Про нас говорили, что мы ничего не понимаем в юриспруденции, писатели, поэты, что нас слушали. Половина комиссии были серьезные ученые, которые знали все законы, и никакого дилетантства здесь допущено не было. Говорю это как рядовой гражданин, повидавший, что творится в исправительных учреждениях. Там одного дня нельзя прожить цивилизованному человеку, – завершил разговор режиссёр.

На темы гуманности и милосердия Марк Григорьевич продолжил говорить и во время встречи со зрителями, теми, кто относится с уважением к его творчеству и правозащитной деятельности. Гостя долго не хотели отпускать. Более часа задавали вопросы, касающиеся его личной позиции по самым разным, острым и неудобным темам, что и предполагает формат публичных диалогов «Другой разговор». По окончании встречи режиссера обступили те, кто хотел поговорить с ним лично. Таких людей оказалось немало.

Напомним, что в публичных диалогах участвуют известные ученые, историки, экономисты, деятели культуры. Их профессиональный и человеческий опыт в чем-то опровергает, дополняет нюансами или делает более диалектичными общественные представления о том, что происходит сегодня с нашим обществом.

– Отсюда название цикла – «Другой разговор», – объясняет его бессменный ведущий Валерий Выжутович, журналист, политический обозреватель «Российской газеты». – Он «другой» по отношению к укоренившимся мнениям, взглядам и заблуждениям.

Следующая встреча состоится 30 июня – в гости ждём Максима Мошкова, основателя библиотеки Lib.ru. Вход свободный, по регистрации.

Льготные категории посетителей

Льготные билеты можно приобрести только в кассах Ельцин Центра. Льготы распространяются только на посещение экспозиции Музея и Арт-галереи. Все остальные услуги платные, в соответствии с прайс-листом.
Для использования права на льготное посещение музея представитель льготной категории обязан предъявить документ, подтверждающий право на использование льготы.

Оставить заявку

Это мероприятие мы можем провести в удобное для вас время. Пожалуйста, оставьте свои контакты, и мы свяжемся с вами.
Спасибо, заявка на экскурсию «Другая жизнь президента» принята. Мы скоро свяжемся с вами.